Фактор страха - Страница 42

— Странный, однако, способ, — удивился Романенко, — впервые слышу.

— Пришлось, — сказал Дронго, — мне очень стыдно. Но другого выхода не было. Есть какие-нибудь новости?

— Есть. Мы действительно обнаружили на пульте управления отпечатки пальцев, но не хозяина квартиры. Однако результат нулевой. В картотеках МВД и ФСБ таких отпечатков нет. Значит, известные нам преступники отпадают.

— Не думаю, что это был преступник, — заметил Дронго, — более того, убежден, что это бывший офицер. Либо спецназа, либо еще какого-нибудь ведомства. Попов не пустил бы в дом обычного уголовника. Может быть, бывший сотрудник КГБ или ГРУ. Нужно проверить.

— Где мы возьмем их отпечатки и как это можно проверить? — спросил Романенко. — Кто разрешит нам рыться в картотеках ГРУ или бывшего КГБ? Уже не говоря о том, что отпечатков пальцев там наверняка не будет. Эксперты считают, что в Труфилова и Попова стрелял один и тот же человек. Хотя в случае с Труфиловым пистолет был обнаружен в мусорном баке у здания аэропорта, видимо, убийца бросил его туда. Сейчас с этим пистолетом работают эксперты. Пытаются определить, каким образом он попал к убийце. Но это растянется на несколько недель. А у нас нет времени. Завтра состоится суд над Чиряевым. Мы уже оформили запрос. Гарибян и Савин поехали в Бутырку и Лефортово, опрашивают бывших членов его банды. Если удастся выудить какие-нибудь подробности, приобщим их к делу. Только бы немцы согласились выдать Чиряева.

— И что дальше? — спросил Дронго.

— Привезем Чиряева в Москву, снимем с него показания и тогда раскрутим Ахметова по полной программе. Ведь люди Чиряева на него работали.

— Чиряев — вор в законе, — напомнил Дронго, — и ни слова не скажет. Ни при каких обстоятельствах.

— Я что-то не понимаю, — возмутился Романенко, — на чьей вы стороне? Что значит не скажет? Нам нужен Чиряев в Москве, а не в Берлине. Как только Ахметов узнает, что Чиряев здесь, станет более разговорчивым. Нам нужен Чиряев в Москве, а не в Берлине. Иначе завалим все дело.

— У меня есть другое предложение, — сказал Дронго.

— За ночь придумал. План немного рискованный, но вполне осуществимый. Если разрешите, приеду к вам и все расскажу.

— Меня порой в дрожь бросает от ваших планов, — сказал Всеволод Борисович, — но надо признаться, вы всегда оказываетесь правы. Когда-нибудь из-за ваших затей меня уволят с работы.

— Не исключено, — очень серьезно ответил Дронго, — вполне возможно, что вы не согласитесь со мной, но мне кажется, мы должны сыграть на опережение, не ждать показаний Чиряева, а получить от Ахметова доказательства вины не только сотрудников Минтопэнерго, но и высокопоставленных чиновников.

— И вы знаете, как это сделать?

— Во всяком случае, попытаться можно. Через полчаса буду у вас.

Дронго положил трубку и взглянул на часы. Было начало одиннадцатого. Из библиотеки доносились тихие голоса, очевидно, Галина что-то рассказывала матери Вейдеманиса. Дронго выключил компьютер и вышел из кабинета.

Москва. 11 мая

Утром она долго нежилась в постели. Последние годы ей не приходилось работать, и она жила как хотела. Подолгу просиживала в косметических кабинетах, приглашала на дом массажисток, обставила квартиру по последней моде. Но денег, посылаемых Чиряевым ежемесячно, катастрофически не хватало. Десять тысяч долларов уходили в первые несколько дней. Потом она начинала занимать у знакомых, часто отдавая с процентами. И денег снова не хватало.

Проснувшись наконец, вспомнила, что денег опять не хватило. После уплаты долгов и покупки светильника осталось около полутора тысяч долларов, на них нужно было как-то продержаться до первого июня. Мара зевнула, взглянув на часы. Уже десять. Как сладко она спала! Странно, что ей ничего не приснилось. После встречи с Егором приятно ныло все тело. Она снова закрыла глаза. Несмотря на некоторые странности, Егор все же остался прежним. Неистощимым на выдумки, активным, настойчивым, таким, каким она его помнила.

И его новый автомобиль. Его новая квартира. Нужно будет ему позвонить. Если этот вор, как она про себя называла Чиряева, сядет надолго, они смогут иногда встречаться с Фанилиным. Может быть, Чиряеву дадут вышку, а у Егора дела пойдут совсем хорошо, размечталась она. Впрочем, в Европе нет смертной казни. Ладно, пусть будет пожизненное заключение. А с Фанилиным они могут даже пожениться. Пока тайком. Чтобы получать деньги от Чиряева. Их ей привозит водитель, чиряевский шпион. Только ради денег она его и терпит. И еще, чтобы за город съездить, собственный автомобиль туда не гонять.

Из головы не шла вчерашняя встреча. Такая неожиданная и романтичная. Мара была достаточно умной и очень практичной. Умела устраиваться в жизни и из корыстных соображений готова была спать даже с таким омерзительным типом, как Чиряев. В то же время она была похотливой самкой, и в этом смысле Егор Фанилин подходил ей, как никто другой.

Читать она не любила, предпочитала смотреть телесериалы, фильмы про любовь, иногда комедии. А вот боевики не смотрела. Их вполне заменяла совместная жизнь с бандитом Чиряевым. Она ничего не хотела знать ни о его делах, ни о его подельниках, никогда не слушала его телефонных разговоров — демонстративно выходила в другую комнату, чтобы не быть потом обвиненной в излишней болтливости.

Так приятно лежать в постели. Но пора вставать. В два часа приходит женщина, которая убирает квартиру и готовит обед. Это время Мару устраивало, по крайней мере можно было вволю поспать и поваляться в постели до ее прихода. Мара снова взглянула на часы, поднялась и как была голая прошла на кухню — ей нравилось ощущать собственное тело. Съела ломтик сыра. В последние годы она стала полнеть, и это волновало. Тело было главным ее богатством, ее достоянием, которым можно распоряжаться по собственному усмотрению: отдаваться либо бандиту Чиряеву, снабжавшему ее деньгами, либо бывшему мужу, ублажавшему ее в постели.