Фактор страха - Страница 56

К оглавлению

56

— Я не могу забеременеть, — уверенно сказала она, — я знаю свои дни. Очень хочется домой.

— Домой вам сейчас нельзя, — заметил Дронго, — опасно. Снова могут нагрянуть преступники. У вас есть деньги?

— Дома только полторы тысячи. Но у меня есть почти новая «Ауди». Может, продать ее? Один мой друг этим занимается.

— Про друзей забудьте. Хотя бы на время, — посоветовал Дронго. — Где ключи от машины и документы?

— Дома. В серванте. Вы не могли бы продать мою машину?

— Попрошу следователя заехать к вам за ключами. Постараюсь в ближайшее время продать вашу машину. Вы можете где-нибудь спрятаться на несколько дней?

— Могу. У подруги.

— Никаких подруг, я же вам сказал. — Дронго вздохнул. — Ладно, что-нибудь придумаем. Последний вопрос — кто звонил вам обычно от имени Чиряева?

— Его адвокат Аркадий Тумасов или же Анатолий Шпицын. Он тоже близкий друг Чиряева. Такой же, каким был Очеретин.

— Вы знаете, где работает Шпицын?

— Он глава охранного агентства не то «Чаран», не то «Чачаран».

— Может быть, «Чагчаран»? — сказал Дронго.

— Да, кажется, так. Прежнего главу агентства убили, и его место занял Шпицын.

— И давно он там работает?

— Не очень. Несколько недель. Точно не знаю. Он дважды звонил мне, оставил свой телефон, даже передал через моего водителя свою визитную карточку. Я обратила внимание на название агентства, потому что раньше там работал знакомый Чиряева. Бывший сотрудник милиции. Кажется, Артемьев. Я его несколько раз видела, он приезжал к Чиряеву на дачу. С женщиной по имени Алевтина. Старое русское имя, я поэтому и запомнила. Так вот, этот Артемьев погиб. Водитель мне рассказал. Этот паршивый слизняк, который казался мне порядочным человеком.

После перенесенных испытаний ей хотелось высказаться. Излить душу. В какой-то мере она чувствовала себя отмщенной: насильники за свое злодеяние поплатились жизнью.

— Спасибо за информацию, — сказал Дронго, — я выйду на минутку. — Дронго покинул палату и сказал Романенко, курившему в коридоре: — Ее надо срочно увезти из больницы. Ни Чиряев, ни его враги не оставят ее в покое.

— Куда я ее увезу? — с горечью произнес Романенко. — Это в Америке есть фонд защиты свидетелей, который получает средства из федерального бюджета, а у нас сотрудникам месяцами зарплату не выдают. Мы бумагу за свой счет покупаем. А вы говорите «увезти».

— У нее есть деньги, — сказал Дронго, — правда, небольшая сумма. Есть машина. Попрошу кого-нибудь из знакомых срочно продать ее. С деньгами она сможет хотя бы на время укрыться.

— Сейчас она пока проходит по уголовному делу как потерпевшая, — напомнил Романенко, — но если будет доказана ее связь с Чиряевым, она из потерпевшей может превратиться в свидетеля, а то и в обвиняемую. Скорее всего машина куплена на деньги Чиряева, и в этом случае подлежит конфискации.

— Всеволод Борисович, на данный момент она потерпевшая, — напомнил Дронго, — и важный свидетель. Ваша задача уберечь свидетеля до суда. Мы уже потеряли Труфилова. Нам нужно ее спасти. Представьте, сколько всего она вынесла.

— Что вы предлагаете? — спросил Романенко.

— Поместить ее в какой-нибудь закрытый санаторий для сотрудников ФСБ или МВД и держать там, пока не найдется покупатель на ее машину. С деньгами она сможет куда-нибудь уехать, а потом продать еще и квартиру. Если у вас нет денег, чтобы защитить свидетеля, то должно по крайней мере хватить мужества не мешать ей защищаться самой.

— Она вам все рассказала?

— Почти все. Не вызывает сомнений, что всю эту грязную историю затеяли враги Чиряева. Подставили несчастную женщину, заманили Очеретина в ее квартиру и убили. Это своего рода грозное напоминание Чиряеву о неуплаченном долге.

— Хорошо бы она согласилась выступить в немецком суде, — произнес Романенко.

— Вам очень хочется, чтобы ее убили? Она ведь не расскажет ничего нового. Не тот человек Чиряев, чтобы откровенничать с женщиной. Мы только зря потеряем время и дадим ему лишний шанс. А мы обязаны загнать его в угол.

— При этом отпустив на свободу, — сказал Романенко, — ладно, ладно, не хочу с вами спорить. Сделаем все, как вы говорите.

— И последнее, — попросил Дронго, — если можно, уничтожьте эти гнусные фотографии.

— Это вещественное доказательство, — возмутился Всеволод Борисович, — вы толкаете меня на преступление.

— Оставьте несколько «нейтральных» снимков, где они запечатлены в ресторане, — предложил Дронго, — совсем не обязательно приобщать к делу целую пачку.

— С вами невозможно спорить, — вздохнул Романенко, — что-нибудь еще?

— Больше ничего. Надо забрать ее отсюда немедленно. А потом поехать на Мичуринский проспект. Очень любопытно попасть там в одну квартиру. Но учтите, фотографии можно уничтожить только завтра. Сегодня они нам понадобятся. Необходимо найти квартиру, где состоялось свидание Мары с мужчиной, который так подло ее подставил.

— Может, нам его поискать?

— Думаю, это бесполезно. Вряд ли убийцам нужен отработанный материал. Я уверен, его убрали еще вчера, сразу после злополучного свидания. «Мавр сделал свое дело. Мавр может уходить».

— Скажите честно, вы уверены, что мы сумеем что-либо доказать? — вдруг спросил Романенко.

— Уверен, — ответил Дронго, — и не просто доказать. Мы отправим всех мерзавцев на скамью подсудимых и покажем обществу, как страшно, когда переплетаются интересы чиновников и бандитов.

Москва. 11 мая

56