Фактор страха - Страница 28

— Он расспрашивал как бы между прочим, мне и в голову не могло прийти, чтó он преследует. Какая же я дура, господи!

В этот момент в дверь позвонили. Она вздрогнула.

— Спокойно, — сказал Дронго, — я им все объясню. Иди в спальню и не показывайся.

Москва. 10 мая

Романенко сразу понял, что Дронго хочет сказать ему нечто важное, и попросил сотрудников подождать за дверью. Выслушав эксперта, он долго молчал, как обычно, когда предстояло принять важное решение, затем спросил:

— Что будем делать?

— Надо все проверить. Найти того, кому Сиренко выдала служебную тайну. С ней должен поехать человек, которому она доверяет.

— Вы можете такого назвать?

— Не могу. Потому что не знаю, как поведет себя в сложной ситуации тот или иной ваш сотрудник и кому доверяет Сиренко. Думаю, мне надо поехать с ней.

Всеволод Борисович снова замолчал. Операция предстояла опасная, а Романенко очень не хотелось подставлять эксперта. Однако дело не терпело отлагательств.

В этот момент в комнате появилась Галя. Лицо ее, совершенно бесстрастное, было похоже на маску.

— Извините меня, Всеволод Борисович, — твердо сказала она, — это я во всем виновата. Вы должны отстранить меня от работы в вашей группе. Я готова нести ответственность за свой проступок.

— Девочка моя, — Романенко поправил очки. — Дело не в ответственности. И не в том, чтобы вас наказать. Гораздо важнее установить, как произошла утечка информации и каким образом сведения об отъезде Труфилова стали известны убийце. И хватит твердить о вине и ответственности, Дронго мне все рассказал. Скорее следует вести речь о вашей доверчивости.

— Преступной доверчивости. — Она была к себе беспощадна.

— Сядьте и успокойтесь. Хотелось бы знать, кому именно вы рассказали о Труфилове и при каких обстоятельствах.

С тяжелым вздохом она опустилась на стул и начала говорить.

— Теперь я понимаю, что все было подстроено. Три недели назад я ездила к матери в Тулу, и моим попутчиком оказался… — она запнулась, подбирая подходящее слово, — этот тип. Представился писателем. Показал книжку со своей фотографией. Рассказал о себе. Бил на жалость. Мол, рано овдовел и пришлось одному воспитывать двух маленьких дочек. Даже фотографии их показывал. Я и развесила уши, поверила. Хотя ни дочек не видела у него в доме, ни написанных им книг. Дочки вроде бы гостили в деревне, у его сестры, а книги и рукописи находились на другой квартире, где он обычно работал. В общем, сплошное вранье. Жил он в хорошей квартире, шикарно одевался, ездил на «Волге».

— У вас с ним роман? — спросил Дронго.

— Можно и так сказать. Я даже замуж за него собиралась.

— Как его имя, фамилия?

— Роман Хатылев. Он говорил, что его книги продаются по всей Москве. «Сила любви», «Меч и разум», «Палач для любимой»…

— Ладно, сейчас проверю, что он там за писатель, — сказал Дронго и набрал по мобильному номер Зиновия Михайловича, своего оператора.

— Добрый вечер, — поздоровался он как мог любезно, зная, что оператор терпеть не может поздних звонков.

— Между прочим, уже полночь, — недовольным тоном ответил Зиновий Михайлович, — я собираюсь ложиться.

— Прошу вас, проверьте, есть ли такой писатель Роман Хатылев, и сообщите все имеющиеся о нем данные. По его словам, он автор книг «Сила любви», «Меч и разум», «Палач для любимой».

— Не так быстро, я записываю. Сейчас перезвоню. Только не беспокойте меня больше до утра, пожалуйста. Я хочу отдохнуть.

— Вы видели его паспорт? — обратился Дронго к Галине, убирая мобильный телефон.

— Конечно, хотела проверить, действительно ли он холостой. Оказалось, что да. Только не вдовец, а разведенный. Правда, он объяснил, что жена умерла сразу после развода. И я опять поверила. Он меня все расспрашивал то об одном, то о другом, особенно делом Ахметова интересовался. Говорил, что это ему нужно для книги.

— И вы ему все рассказали?

— Не все. Только про Труфилова. Его отправят десятого утром обычным рейсом Аэрофлота в Берлин. Сама не знаю, как у меня это вырвалось. А потом вечером, когда Роман ко мне пришел и опять стал спрашивать про Ахметова, чтобы он отвязался, сказала, что в десять вечера Ахметов будет давать показания и на этом все кончится. Он аж подскочил, побледнел, вдруг вспомнил про друга, которому нужно отвезти лекарства. В общем, стал сам не свой. Я тут же приревновала, потому что баба есть баба, если даже она генерал. Подумала, он мне изменяет, на свидание спешит.

Он сразу ушел, пообещав позвонить. Но позвонили вы. И не по телефону, а в дверь. Что произошло дальше, вы знаете. Никогда себе не прощу, что поверила такому мерзавцу. Все время чувствовала что-то неладное в наших отношениях, но приписывала это своей профессиональной подозрительности.

— Галя, вы не совершили предательства. А это главное.

— Но все равно я виновата. Уже не ребенок и обязана была догадаться, что ухаживает он за мной неспроста. И Ахметовым интересуется не из праздного любопытства, так же, как и Труфиловым.

В этот момент позвонил мобильный телефон Дронго. Это был Зиновий Михайлович.

— Значит так, — недовольно сказал оператор. Ему не исполнилось еще пятидесяти, но он был по-стариковски ворчлив. — Не существует писателя Романа Хатылева, — сказал он. — Названные книги принадлежат перу английских романисток девятнадцатого века. Хатылев имеет четыре судимости. Брачные аферы, мошенничество, хищения. В общем, полный букет.

— Вдовец?

— Какой к черту вдовец. Пять раз разводился. Бросил двух детей от разных жен. И из-за этого подлеца вы беспокоите меня ночью.