Фактор страха - Страница 64

— Завтра вечером. Только не пытайся меня вычислить. Не получится. До свидания.

Экран погас. Несколько секунд Дронго сидел, размышляя, затем позвонил Зиновию Михайловичу.

— Со мной разговаривал неизвестный по Интернету, вы можете его вычислить?

— Он еще на связи?

— Нет. Только что отключился. Я не догадался вам сразу позвонить, беседа была довольно содержательной.

— Постараюсь что-нибудь сделать, — пообещал Зиновий Михайлович, — но в следующий раз позвоните, когда он будет на связи. Только не ночью, — быстро добавил он, — дайте хоть сегодня поспать.

— Отдыхайте. — Дронго положил трубку, снова поднял и набрал номер Романенко.

— Всеволод Борисович, вы допросили брата этого бизнесмена? Любителя «клубнички»?

— Придется утром его отпустить, — огорченно сказал Романенко, — против него ничего нет. Он лишь предоставил квартиру своим знакомым.

— Сказал, кому именно?

— Сказал. А что толку? Мы и без него это знали. Ключи от квартиры у него попросил какой-то Вадим, знакомый его брата. Постараемся этого Вадима найти, не знаю, правда, что это даст. Предоставить в распоряжение друзей на один вечер квартиру еще не преступление.

— Вы задержали его всего на сутки, а могли бы на семьдесят два часа. Закон разрешает.

— Зачем? Подержу до утра и выпущу. Как только найду этого Вадима.

— Отпустите его днем, — попросил Дронго, — утром я хочу поговорить с Хатылевым и арестованным водителем. Это очень важно.

— Ими занимается ФСБ, — услышал он в ответ, — и я уже ничего не могу сделать.

— Почему не вы? — удивился Дронго.

— Не знаю. Таков приказ начальства: передать обоих задержанных сотрудникам ФСБ.

— Но Хатылева должны допросить вы, и никто другой. Он причастен к убийству Труфилова, — напомнил Дронго.

— У меня приказ заместителя генерального прокурора, — сухо сообщил Всеволод Борисович, — а приказы не обсуждаются.

— Когда вы должны их передать ФСБ?

— Завтра утром.

— В котором часу?

— В десять или в одиннадцать, как только за ними приедут. А мне еще надо оформить все документы.

— Завтра в девять давайте отправимся с вами в тюрьму и допросим обоих, — предложил Дронго, — можно даже в половине девятого. От этого зависит выступление Рогова в немецком суде. Вы должны позвонить ему до того, как начнется заседание. Так что приезжайте в тюрьму в половине девятого. Выпишите на меня пропуск как на вашего помощника. В девять мы должны быть на месте. Сотрудники ФСБ подождут вас в прокуратуре. Вы приедете туда в десять или одиннадцать. В Берлине в это время будет девять.

— Вечно вы впутываете меня в истории, — вздохнул Романенко. — Ладно. Согласен. Как у вас дела?

— Чуть лучше, чем у бандита, которого застрелила Галина Сиренко.

— Вы по-прежнему отказываетесь от охраны? Тогда наняли бы частных телохранителей.

— Обязательно. Обращусь в агентство «Чагчаран», — пошутил Дронго, — кажется, там есть подходящие кандидаты.

— Утром буду вас ждать у тюрьмы.

Дронго положил трубку и снова принялся за работу. От напряжения и усталости слипались глаза. Но полученные результаты были ошеломляющими, и сон как рукой сняло.

— Неужели такое возможно? — прошептал он, потянувшись к телефону, но тут же убрал руку.

— Еще не время, — подумал Дронго, — пожалуй, мне предстоит сыграть самую интересную в моей жизни партию.

Этой ночью он спал в гостиной. Спал, как всегда, чутко и скорее почувствовал, чем услышал, когда в первом часу ночи в гостиную вошла мать Вейдеманиса. Она поправила на нем одеяло и, наклонившись, поцеловала в голову. Затем вышла, а он еще долго не мог уснуть, понимая, в каком состоянии сейчас эта старая женщина. В пятом часу утра его разбудило какое-то движение за дверью. Он догадался, что это Галина. Она почему-то не входила, а он прислушивался к биению собственного сердца. Как быть, если она войдет? Как отказать женщине после всего, что с ней случилось? В то же время он не хотел ее обманывать. Она была прекрасным товарищем, но не волновала его как женщина. А притворяться он не умел. Только бы она не вошла. И, словно угадав его мысли, Галина тихонько вернулась к себе.

Дронго снова заснул. Вот уже много лет он каждую ночь видел сны. И хорошо их помнил. Сны были необычные, даже несколько странные, и Дронго их записывал в блокнот с изображением панды, который купил специально для этой цели.

Утром он поднялся раньше всех, быстро побрился, принял душ, выпил чашку чая и уже в восемь часов вышел из дома, чтобы в половине девятого встретиться с Романенко возле тюрьмы. Наступило двенадцатое мая.

Москва. 12 мая

— Как вы думаете, почему я соглашаюсь на ваши невероятные предложения? — спросил Романенко у Дронго.

Они сидели в одной из комнат тюрьмы, ожидая, когда приведут Хатылева.

— Может быть, вам просто нравится со мной соглашаться, — пошутил Дронго.

— Прекратите, — отмахнулся Романенко, — я серьезно.

— Я тоже серьезно. Надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь вам помешать. Скорее пытаюсь помочь.

— С кем вы встречались десятого числа? — вдруг спросил Романенко.

— А почему вы спрашиваете?

— Разное говорят, — сказал Романенко, — одни утверждают, что вы встречались с Генеральным прокурором, другие — что с директором ФСБ. Третьи — что с главой президентской администрации. А мо-жет быть, с самим президентом?

— Откуда такие слухи?

— Не знаю. Все считают, что вы выполняете чье-то задание. Лично меня просил о сотрудничестве Генеральный прокурор, но, насколько мне известно, с вами он не встречался.